----»» Шатер главнокомандующего

Время и дата: 1-й игровой день, 9:00 - 12:00. 
Погода: Сухо, достаточно тепло, но ветрено. Облачность.
Внешний вид: Одет не по-домашнему – в полном боевом облачении, даже сосуды джиннов закреплены на местах. Сосредоточен, серьезен. Немного бледный и уставший – мало спал.

Шагнув через порог, Коэн опустил штору ничуть не заботясь что она может задвинуться прямо перед носом маги, и вышел из духоты шатра на свежий воздух. Ветер пахнул в лицо взъерошив челку, и принц лениво пригладил ее, зачесав назад пятерней. Бесполезное действие, ибо уже в следующую секунду рыжие пряди вновь упали на лоб. Что, впрочем, ничуть не уменьшало того величия, с которым принц смотрел на двух стражников, кинувшихся ему в ноги.
Их долгом было преграждать вторжения в шатер главнокомандующего, беречь его покой и сообщать о посетителях. Они не справились ни с одним из пунктов, но Коэн не был сердит. В конце концов, Джудал – случай особый. Да и беспрекословного соблюдения порядков, граничащего с самодурством, принц не проповедовал. В чем смысл наказывать стражу, если даже положив свои жизни, они едва ли смогли бы остановить имперского маги.
Один из стражников уж было открыл рот для оправдательной речи, но Коэн жестом остановил его и двинулся вперед, к утоптанной дорожке, которая пролегала через весь лагерь. Сухая рэмская земля пылила, оседая на обуви и одежде бурым налетом, сыпала в глаза песком, когда ветер поднимался особенно сильный. И если запачканные сапоги Коэну совсем не мешали, то кружившийся в вихре песок приходилось осаждать силой Агареса.
Сегодняшний день, почти уже достигший полуденной отметки, был ветреный, но в центре лагеря буйство стихии почти не ощущалось. Ветер хлопал имперскими стягами, повсеместно поднятыми на территории лагеря, но песчаная пыль совсем не застила глаза, и Коэн, чуть прищурив глаза и приглядываясь к лагерной суете, спокойно дожидался пока с ним поравняется Джудал. Когда боковое зрение уловило тощую, нескладную фигуру маги, принц чуть скосил на него взгляд, но головы так и не повернул.
– Магноштадт теперь принадлежит Актии. И он разрушен, - Коэн сразу внес ясность, давая понять, что в городе волшебников теперь ловить нечего и нет совершенно ничего удивительного в том, что Джудал не нашел там для себя ничего интересного.
Лагерь, не спавший уже с самого утра, гудел от привычной суеты. Повсеместно раздавались голоса солдат, лязг железа, а кое-где даже треньканье стрел – похоже, лучники совершенствовали свое мастерство. И даже если прохожие солдаты замечали главнокомандующего и спешили занять себя чем-то, то едва ли они могли расслышать о чем именно он говорил с оракулом империи Ко. Поэтому Коэн не волновался, что их с Джудалом кто-нибудь подслушает.
– Но я хочу поговорить с тобой не о войне, а о Когёку, - выдержав паузу, он наконец-то повернулся и серьезно посмотрел на маги.

Время и дата: 1-й игровой день, 12:00 - 17:00. 
Погода: Сухо, достаточно тепло, но ветрено. Облачность.
Внешний вид: Одет не по-домашнему – в полном боевом облачении, даже сосуды джиннов закреплены на местах. Сосредоточен, серьезен. Немного бледный и уставший – мало спал.

Взгляд Коэна как всегда был серьезен. Его раскосые глаза пристально взирали на оракула, ловя малейшие изменения его мимики. А мимика Джудала всегда была живая – отличная от скучных и, казалось бы, совершенно безэмоциональных лиц первых двух принцев великой империи. Вот и сейчас, довольная улыбка, одобрившая “веселье” армии в Магноштадте, потускнела, яркие, красные глаза расширились и лицо маги выдало его недоумение.
Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Пусть Джудала и связывали с Когёку более тесные, чем с другими, отношения, позволяющие ему дразнить принцессу различными прозвищами, их союз все равно не был настолько крепким, чтобы они действительно волновались о судьбе друг друга. Едва ли Джудал вспоминал о Когёку после ее возвращения из Синдрии, и едва ли ожидал, что первый и важный разговор с Коэном пойдет именно о ней.
“Он или не заподозрил или просто не обращал на нее внимание”, - сделал вывод принц, когда Джудал переспросил его.
– Да, о ней, - ответил он и, поправив плащ, неторопливо пошел по дорожке. На ходу лучше думалось. На ходу лучше получалось формулировать и излагать своим мысли. А Коэну сейчас требовалось поделиться своими сомнениями с идущим рядом маги. – После возвращения из Синдрии ее поведение изменилось. Порой она рассеянная и отстраненная, но поначалу я не придавал этому значения.
Шаги, как и речь принца, были размеренные, неторопливые и как будто ленивые. Это никак не вписывалось в суетливую обстановку лагеря и ту нервозность, с которой идущие по дорожке солдаты сворачивали в сторону, чтобы уступить двум самым важным в лагере личностям проход. Страх ли, уважение ли, но сейчас это играло Коэну на руку – никто не мешал ему обсуждать с Джудалом проблемы семьи.
Когёку и правда тревожила Коэна. С тех пор, как она получила сосуд джинна, он стал обращать на нее гораздо больше внимания, чем прежде, а после возвращения из Синдрии она и Хакурю вообще удостоились самого пристального контроля. Ее застенчивый характер и благоговение перед старшим братом играли тому на руку. Она не таясь рассказывала о времени проведенном в Синдрии и пусть не была носителем действительно ценной информации об этой стране, тем не менее, кое-что Коэн все же почерпнул из ее рассказов. Новые друзья, приобретенные в чужой стране; новый мир, открывшийся ей вне родной империи Ко, которую она прежде никогда не покидала, и… новые взгляды. “Брат, прошу тебя, не нападай на Синдрию”, говорила она ему, глядя светлыми, наивными глазами. Но иногда Коэну казалось, что ее глаза тускнели и переставали быть живыми.
– Когёку слышит какой-то шум в голове и беспокойно спит, - продолжил он после короткой паузы.

Четкие, рыжие брови принца сурово нахмурились. Недобрый знак. Тема разговора, пусть и касалась она беспокойств сестры-принцессы, была для него серьезной. Если бы Когёку не обладала силой джинна и не была бы тем резервом, на который Коэн рассчитывал в случае столкновения с повстанцами или иной силой, он никогда бы не обратил внимание на изменение в поведении сестры и на ее, возможно, всего лишь девичьи тревоги. А если и обратил, то счел бы, что ее от этой хвори быстро излечит замужество. Впрочем, о ее замужестве Коэн уже размышлял.
Ветер ворошил волосы первого принца, словно бы выхватывая мысли из его головы и унося в другую часть лагеря – туда, где находилась ничего не подозревающая восьмая принцесса. Коэн на секунду прислушался к окружающим звукам, разделяя их на шелест ветра и звуки, производимые людьми. Его людьми.
Эти звуки стали частью его жизни с двенадцати лет. Он привык слышать лязг железа, глухой стук дерева о дерево, треньканье стрел, топот десятка марширующих ног, гомон отдыхающих в лагере солдат или короткие, резкие выкрики их командиров. Все это было естественно. Для него. Но подходила ли такая жизнь молодой девушке, принцессе?
– Хмм, - Коэн задумчиво погладил подбородок, глядя куда-то вдаль, – за горизонт, который перегораживал высившийся за Ремано горный хребет. – “Он еще не разговаривал с ней после возвращения”, - сделал он вывод и, созерцая далекую вершину горы Ортлес, добавил. – Ее взгляды тоже изменились. Она просила меня не нападать на Синдрию.
Новый порыв ветра, принесший с собой запах рисовой патоки, подгоревшего мяса и чайных листьев, выхватил слова принца и, рассеял бесследно, так что смысл их остался понятен только стоявшему рядом Джудалу. Но едва Коэн перевел на него взгляд, отмечая мелькнувшее на лице удивление, боковое зрение уловила движения. Робко и неловко в их сторону двигался посыльный, боровшийся с необходимостью выполнить долг и нежеланием беспокоить двух господ, чьи лица давали понять о серьезности их разговора. Дабы прервать его мучения, Коэн коротко и властно махнул рукой, призывая его ближе. Посыльный, – молодой солдат в легком военном обмундировании, – пал на колено, склонил покрытую простым, кожаным шлемом голову и протянул главнокомандующему записку.
– Да, ее уже осмотрел лекарь и волшебницы Кохи, - принц быстро пробегал взглядом по клочку бумаги, читая размашистые письмена, нанесенные рукой Кокутона. Что впрочем не мешало ему продолжать беседу с маги. – Ступай, - и отдавать распоряжения своим подчиненным.
Одним жестким движением смяв бумагу, Коэн швырнул записку в оказавшуюся поблизости жаровню. Угли в ней, казалось, едва тлели, но только коснувшись их, бумага вспыхнула, загорелась и через несколько секунд превратилась в серые хлопья пепла.
– Никто из них ничего подозрительного не обнаружил. Лекарь считает, что Когёку утомлена походом, а волшебницам мешает сила Винеи, - заложив руки за спину, Коэн повернулся к Джудалу. – Ты маги и видишь движение рух. Сила Винеи не сможет тебе помешать и что-то скрыть. Поговори с Когёку, присмотрись к ней и если заметишь что-то подозрительное, сообщи мне.

В отличие от Джудала, Коэн не торопился с выводами. Он не исключал любой возможности, – в том числе, причастности короля Синдбада к недугам сестры, – но это было лишь одним из множества предположений, не подтвержденным какими-либо доказательствами. Маги связывала с Синдбадом давняя вражда. Он был вспыльчив и импульсивен. И не было ничего удивительного в том, что его подозрения пали именно на заклятого врага. Но даже если Коэн и поддерживал бы Джудала в его подозрениях, он никогда не стал бы даже озвучивать это не имея очевидных подтверждений. Политическая лояльность диктовала свои требования.
Заложенные за спину руки удерживали широкий плащ, не позволяя ветру трепать его из стороны в сторону, как он поступал со знаменами армии Ко и длинной, темной косой имперского оракула. И несмотря на то, что время от времени Коэн делал вид будто бы теряет интерес к беседе, слушал и наблюдал он очень внимательно. Как меняется речь Джудала, выражение лица, появляется серьезность в глазах. Коэн даже косо усмехнулся, глядя на все это. Проигрыш в Бальбадде очень сильно изменил мальчишку, и сейчас это было принцу на руку.
– Хорошо. Посмотрю, - серьезным тоном произнес Джудал, и Коэн водрузил ему на плечо свою широкую ладонь, одобряя его ответ.
– Рассчитываю на тебя, Джудал, - сухо и деловито.
Теперь щекотливый вопрос, касающийся сестры и тревоживший Коэна с того момента, как его армия покинула Магноштадт, был оговорен. И пускай в руке принца, все еще сжимавшей плечо Джудала, чувствовалась все та же каменная твердость, настроение его заметно улучшилось, – исчезла упрямая складка между бровей.
Настроение Джудала так же изменилось в лучшую сторону. Серьезный взгляд сменился лукавыми огоньками, и на лице появилась озорная улыбка. Коэн знал, что это может означать и вновь косо усмехнулся, глядя на маги. Он уже убирал руку с плеча Джудала и готов был ответить на его вопрос, как до его слуха донесся какой-то несвойственный для его лагеря шум – суетливая возня. Бросив взгляд в том направлении, первый принц вновь утерял всю свою сдержанную веселость, – у его шатра суетилась и настойчиво требовала что-то делегация иностранцев.
– Хмм! - громко хмыкнув, Коэн потер переносицу, и между бровей вновь образовалась напряженная складка.
Делегаты из Партевии. Единожды они уже посещали первого принца и предлагали ему дружественные условия, которые слал император Давашадил. Условия и дочь. Политический брак.
Нужно было настолько не доверять Альянсу, чтобы играть на две стороны, стремясь к сотрудничеству с тем, кто даже не скрывает, что собирается напасть на Партевию. Разоренная многолетними войнами, неудачными захватническими компаниями и жесткой милитаристской политикой, Партевия была бы для Коэна легкой добычей. Если бы не злополучный Рэм. Он терял время и терял возможности, а Альянс Синдбада все дальше продвигался на пути к подписанию соглашения. Если он быстро управится с повстанцами, если ему удастся захватить маленького маги, если императрица Гёкуэн не будет вмешиваться в его военную кампанию, если Синдбад не подпишет с Партевией соглашение, Коэн с легкостью покорит эту страну и политический брак ему будет не нужен. Но было слишком много “если”, чтобы он мог позволять себе не медля отказаться от условий Давашадила. Коэн собирался тянуть время, но задачей делегатов было максимально ускорить процесс и они проявляли в этом небывалое упорство.
Тучный мужчина, при ходьбе перекатывающийся с ноги на ногу точно огромный шар, так и скользил вокруг своими маленькими водянистыми глазками, высматривая запропавшего принца, пока остальные его компаньоны, настойчиво расспрашивали стоявшего у шатра секретаря. И едва взгляд водянистых глазок упал на Коэна, тот не замедлил отвернуться, чуть склонившись к Джудалу, тоже привлеченному этой возней.
– Отвлеки их. Но без ранений и чтобы это выглядело случайностью, - рука Коэна угрожающе легла на плечо Джудала. – А потом за мной.
Обойдя маги, принц как ни в чем не бывало свернул в проход между палатками. Как будто и не видел, что за ним уже во всю спешил тучный мужичок, выкрикивая прерывистым от частого дыхания голосом “Принц Коэн! Ваше высочество, подождите”.

Того, как закружилась и сгустилась вокруг Джудала рух, Коэн не видел, но он знал, что тот будет использовать магию и почти физически ощущал, как за спиной растет магическое напряжение. Глаза первого принца сузились, – его привычный, настороженный взгляд, – и секундой позже сильный порыв ветра подул в неожиданном направлении – отличном от того, в каком он дул прежде.
“Неплохо придумано”, - с ухмылкой на лице Коэн одобрил ловкий маневр маги и кинул взгляд через плечо.
Послы не пострадали, но пострадало имущество армии Ко. Впрочем, с этим главнокомандующий мог легко смириться. Под удар Джудала попала пара палаток, сорванных со своего места чрезвычайно мощным и внезапным порывом ветра. Канаты, удерживавшие их, лопнули под натиском, спустив тканный покров, который распахнулся, как крылья пары огромных птиц, словно бы гнездившихся посреди лагеря, а теперь вспорхнувших со своих мест. Мгновение и тяжелая, драпировочная ткань накрыла несчастного посла с головой, поймав его в ловушку из которой он едва ли сможет выбраться без посторонней помощи. Он и так был порядком неуклюж, а теперь, путаясь в ворохе тяжелой ткани, барахтался и звал на помощь. Вторая “птица” хлестнула по ногам и свалила наземь оставшуюся делегацию, а вместе с ними секретаря и еще пару солдат.
Прежняя возня у шатра главнокомандующего превратилась в настоящую суматоху. Делегаты спешно поднимались на ноги, отряхивали свои красивые, парадные одежды и спешили на выручку своему менее удачливому коллеге. Привлеченные инцидентом солдаты, уже торопливо стаскивали шатровую ткань с толстяка, так что уже через пару минут после пленения, бедолага мог свободно вздохнуть. Раскрасневшийся и потный, он жадно глотал воздух, стараясь справиться с испугом. Первый принц, поспешно скрывшийся среди лагерных палаток был позабыт, а посол, хватаясь руками за бешено колотящееся сердце, сбивчиво рассказывал землякам, что чуть не лишился жизни.
Солдаты торопливо убирали разметавшуюся от ветра ткань, крепили на место канаты, собирали вывалившуюся из поломанных палаток и раскатившуюся вокруг утварь, ликвидируя последствия чьей-то шалости и даже не зная, что это было дело рук имперского маги, а вовсе не капризной, ветреной природы Рэма.
Пусть суета, воцарившаяся в лагере, и не нравилась Коэну, но он признавал ловкость, с которой Джудал исполнил его приказ, и обогнув пару ближайших палаток, – так чтобы злополучные послы не смоли его увидеть и отыскать, – принц остановился у коновязи, где стояли лучшие в его армии скакуны. Маститый, вороной конь в тяжелой военной, но не такой богатой как у других лошадей упряжи, принадлежал самому Коэну. Настороженный поднявшимся в лагере шумом, скакун взволнованно храпал, переминался с ноги на ногу и косил лиловым глазом на приближавшегося хозяина.
– Тссс…  - поглаживая животное, произнес Коэн. Его широкая ладонь заботливо скользила по лоснящейся, черной шее. – Успокойся.
Оставалось только подождать здесь Джудала.

Под ласковой ладонью хозяина конь успокаивался и усмирялся. Переставал нервно переступать с ноги на ногу и лишь размахивал хвостом, отгоняя расплодившихся на жаре мух. Животное жаждало размяться, разогнать застоявшуюся кровь, но Коэн уже несколько дней не покидал лагерь и у его ретивого скакуна не было возможности промчаться голопом по открытой местности, как он того жаждал. В лагере царил застой и это чувствовалось даже в таких мелочах.
“Скоро я все изменю”, - подумал Коэн и обернулся на голос Джудала.
Маги был доволен и не скрывал своего веселья. В его ярких глазах горели азарт и интерес, а на лице играла широкая улыбка. Разрушения забавляли его, и Коэн одним приказом покрыл сразу две цели – избавился, пусть и временно, от партевианских послов, и развлек Джудала. Скучающим он был опасен и непредсказуем. Так пусть лучше делает что-то на благо первого принца, чем ему во вред.
Да, сработано и правда было оригинально, как и ожидалось от маги. Коэн усмехнулся и кивнул, одобряя. Для него самого это было сомнительное веселье, но первый принц никогда не славился хорошим чувством юмора. Джудал уж наверняка это знал.
– Это послы из Партвеии, - Коэн не счел необходимым скрывать этого от маги. Он поворошил черную конскую гриву и потянул за подпругу, проверяя ее. – Прибыли по поручению императора Давашадила, - как ни в чем не бывало рассказывал он. Точно и не первый принц только что сбежал от делегатов, пуская в ход магические способности императорского оракула. – Они предлагают мне союз с Партевией и политический брак, - ставя ногу в стремя и легко вскакивая в седло, закончил он и посмотрел на Джудала сверху вниз.
В середине дня главнокомандующий планировал обход лагеря и смотр войск. Такое пристальное внимание позволяло хоть немного держать в узде бездельничающую армию. И пускай солдаты Ко выбирались в столицу только для ночного патрулирования, Коэн опасался мародерства со стороны своих подчиненных. Появление Джудала ничуть не нарушило его будничные планы – маги просто может составить ему компанию.
– Проедемся по лагерю, - бросил он Джудалу и дернул за поводья, чтобы развернуть коня. Маги же лошадь не предоставлялась – он наверняка призовет свой ковер. Оставалось только посочувствовать бедным послам, на долю которых на сегодня придется еще и летающий ковер, вылетающий из шатра главнокомандующего.

Послы Партевии уже были сбиты с толку и с пути следования за первым принцем, а бесчинства Джудала продолжались. И Коэн на секунду забеспокоился, что еще немного и тот перегнет палку в этом и без того деликатном деле.
“Велю помощнику послать принцессе что-нибудь”, - отметил Коэн для себя, когда из-за уцелевших после проказ Джудала палаток послышались охи, кряхтение и новый шум.
На этот раз причиной новых злоключений партевианских послов стал летающий ковер, вырвавшийся из главного шатра и сбивший с ног дюжину людей, – и своих, и чужих, – словно бы нарочно мечась из стороны в сторону, чтобы создать больше суеты. Послы в эту дюжину несчастных, конечно же, угодили.
Свернутый в яркую, тканную трубу, ковер быстро юркнул в проход между палаток и затормозил только поравнявшись с Джудалом. Конь, на котором сидел Коэн, взволнованно заржал и даже предпринял попытку встать на дыбы, но направляющий удар в темные лошадиные бока и твердость в руках, удерживающих поводья, заставили животное лишь шагнуть вперед и норовисто загорцевать, ударяя тяжелыми, подкованными копытами в землю. По мановению волшебной палочки ковер развернулся издав звук похожий на удар мощных крыльев, и уже через секунду Джудал со всеми удобствами, достойным императорского маги, восседал на нем.
– Партевию не так просто захватить, - правя лошадью, рядом с которой плавно скользил по воздуху летающий ковер, отозвался Коэн. – Сейчас я не могу покинуть Рэм, а за это время Давашадил может подписать соглашение с Синдбадом. И тогда напасть на Партевию будет все равно что напасть на Альянс семи морей.
На развилке Коэн потянул поводья влево и развернул коня, уводя его в сторону той тропы, которая вела к четвертому легиону – легиону Хакуэй. Именно с него, расположенного чуть восточнее центральной части, главнокомандующий и начинал свой обход.
– Если я управлюсь в Рэме быстро, - продолжил он, не сводя взгляда с лучников, старательно поражавших свои цели на тренировочном плацу, мимо которого они с Джудалом проезжали, – мне выгоднее будет напасть на Партевию. Она уже истощена войнами и сильно обеднела. Если же Давашадил подпишет соглашение, брак с принцессой будет мне на руку. Тем более, что к нему Партевия прилагает щедрые условия.
Впереди показались невысокие оградительные ворота четвертого легиона, всегда тихого и спокойного. Но в этот раз в войске Хакуэй происходила какая-то суета, привлекшая внимание Коэна. И пусть постовые неизменно стояли на своих местах, в глубине легиона слышались суетливые перекрикивания и наблюдалась беготня.
– Что-то стряслось? - не у Джудала, а скорее у самого себя спросил Коэн и пришпорил коня, переходя с рыси на галоп.

----»» Полевая кухня 4-го легиона